Опыт применения атипичного антипсихотика арипипразола (Амдоала) в психиатрической практике: клинические наблюдения

В настоящее время, несмотря на имеющийся в распоряжении психиатров обширный арсенал тра­диционных и атипичных антипсихотиков, сохраняют­ся определенные трудности в подборе эффективной схемы нейролептической терапии у больных с различными формами шизофрении и бредовых психо­зов. Подобные ситуации связаны с рядом причин, среди которых важное место занимает недостаточ­ная информированность врачей об особенностях и тактике применения различных антипсихотиков в повседневной клинической практике, в которой нередко встречаются сложные психотические син­дромы с коморбидной симптоматикой иных психо­патологических регистров либо соматической и не­врологической патологией.

Проблемы возникают и при лечении недавно бо­леющих, молодых пациентов (например, нежела­тельные явления, которые приводят к нарушению режима приема препаратов и рецидиву заболева­ния), а также - при недостаточной эффективности проводимой терапии и формировании лекарствен­ной резистентности у пациентов с длительным те­чением заболевания. Для их успешного решения в настоящее время используется ряд современных антипсихотиков и дифференцированный подход к их назначению в зависимости от особенностей клини­ческой картины (при необходимости, в комбинации с психотропными средствами других фармакологи­ческих классов).

В данной работе представлен анализ 11 клини­ческих случаев с применением современного антипсихотика арипипразола (Амдоал, производства компании Гедеон Рихтер). Арипипразол является частичным агонистом D2- и D3- рецепторов, частич­ным агонистом серотониновых рецепторов 1А типа (5-HT1A) и антагонистом 5НТ2-рецепторов. Уни­кальный фармакологический профиль арипипразола обусловливает его эффективное воздействие на продуктивную, негативную, аффективную симптоматику, когнитивные нарушения при шизофрении, хорошую переносимость (отсутствие седации и вы­раженных экстрапирамидных нарушений, гиперпро­лактинемии, прибавки веса), а также безопасное использование арипипразола в комбинациях с другими психотропными и соматотропными средствами [1,3, 4, 5, 6, 7].

Терапия арипипразолом сроком от 4-х месяцев до 1   года проводилась 11 пациентам зрелого возраста, страдающим неврозоподобной (F21.3 - 4 набл.), па­раноидной (F20.0 - 1 наблюдение), простой (F20.6 - 2    наблюдения) формами шизофрении и хроническим бредовым расстройством (F22.0 - 4 наблюдения), обратившимся за психиатрической помощью в отдел по изучению пограничной психической патологии и психосоматических расстройств (руководитель - акад. РАМН, проф. А.Б. Смулевич) ФГБУ «НЦПЗ» РАМН (дир. - акад. РАМН, проф. А.С. Тиганов). В части случаев арипипразол назначался в комби­нации с антидепрессантами и/или анксиолитиками. Выбор психотропных средств определялся с учетом структуры основного синдрома и коморбидных пси­хопатологических симптомокомплексов.

Наблюдение № 1. Пациент М., 49 лет, мелкий предприниматель

---

Анамнез. Наследственность манифестными пси­хозами не отягощена. Родился от нормально проте­кавшей беременности и преждевременных родов. Рос подвижным, активным ребенком. Рано научился читать, знал наизусть много стихов. В детский сад не ходил, воспитывался дома бабкой. В 6 лет пошел в английскую школу. Учился легко, обожал гумани­тарные предметы, нравилось выступать перед ауди­торией, быть в центре внимания, активно занимался общественной работой. Читал много приключенче­ской литературы. Воспитывался на книгах Стивен­сона, представлял себя героем романов, вживался в роль. Занимался фехтованием. С удовольствием участвовал в школьных спектаклях, играл Блока на литературном вечере. Несмотря на это, друзей было мало, в коллективе адаптировался плохо, считая себя непризнанным талантом. В классе держался особня­ком, нередко подвергаясь нападкам сверстников, чему способствовали также родительские установки жаловаться взрослым, искать компромисс, вместо того, чтобы постоять за себя. C 14 лет пережил не­сколько романтических влюбленностей, встречался с девушками, «гулял при луне», водил их в театр. Де­лился с ними своими планами стать писателем «для народа» или дипломатом. Мечтал о поступлении в ка­кой-нибудь престижный ВУЗ, опасаясь при этом, что если не пройдет по конкурсу, будет призван в армию. Побывав на дне открытых дверей в автодорожном институте, решил стать «одним из самых одаренных студентов в этом ВУЗе». Сдал вступительные экза­мены и активно включился в студенческую жизнь. Для укрепления авторитета приглашал к себе на дачу шумные компании однокурсников. В конце 1 курса решил испытать себя на творческом поприще. Стал посещать вечерний театр-студию, где репетировал роль сумасшедшего президента. Очень уставал, стал хуже учиться, много сил и времени занимали репети­ции. С сожалением бросил студию, едва сдав сессию с задолженностями.

После нескольких романтических увлечений в сту­денческом возрасте познакомился с будущей женой, вместе ходили в походы, пели под гитару у костра. По окончании института устроился в НИИ «Гидромаш» инженером. С работой справлялся посредственно, в 1992 году попал под сокращение. Занимался мел­кой торговлей на вещевом рынке, затем торговал кормом для аквариумных рыбок, что со временем стало основным источником дохода в семье.

В 17 лет впервые появились навязчивые опасе­ния: не потерял ли подаренный девушкой сувенир, не дал ли кому-то ее телефон, стал бояться, что случай­но обозвал ее. С того времени навязчивости сохраня­лись в редуцированной форме, обостряясь при эмоциональных переживаниях. Тогда зажимал рот, курил, набирая в рот воду, с целью не сказать плохо о новой девушке или не проговориться о своих отношениях. Подобные неадекватные действия стали заметны окружающим, которые рекомендовали обратиться к психиатру, что им игнорировалось. Постепенно об­растал новыми страхами и ритуалами.

Весной 1995 (31 год), когда лечился по поводу яз­венной болезни 12-перстной кишки, появился страх онкологического заболевания, которое просмотре­ли врачи, затем присоединились навязчивые стра­хи, что «кого-то случайно убил, стукнул по коляске с ребенком на улице». При этом отмечалась выра­женная тревога с многократными перепроверками.

Обратился в ПНД, принимал амитриптилин, эглонил без существенного эффекта. Был консультирован и стационирован в НЦПЗ РАМН, где лечился 2 ме­сяца. Получал трифлуоперазин 15 мг/сут, кломипрамин 100 мг/сут, клозапин 100 мг/сут, триптизол 100 + диазепам 20 мг в/в кап., тригексифенидил 6 мг/сут. На фоне проводимой терапии состояние значительно улучшилось: редуцировалась обсессивно-фобическая симптоматика, уменьшилась тревога, смог вернуться к работе и семейной жизни. Выписан с реабилитационным диагнозом «затяжное истеро-невротическое состояние» под консультативное наблюдение ПНД по месту жительства на поддержи­вающей терапии: кломипрамин 25-25-25 мг, триф­луоперазин 5-5-5 мг, тригексифенидил 2-2-2 мг. Около 3 лет принимал поддерживающую терапию, навязчивости сохранялись в редуцированной форме, ненадолго оживляясь и сопровождаясь перепровер­ками, когда ненадолго самостоятельно возобновлял терапию. Несмотря на странности в поведении, об­условленные многочисленными «привычными» ритуалами и постепенно нарастающей астенизацией, продолжал заниматься мелким бизнесом, к чему ак­тивно привлек жену, которая вначале взяла на себя делопроизводство, а затем и почти всю остальную нагрузку. Последнее тяжелое обострение заболева­ния с ноября 2012 года, когда был повторно стационирован в клинику НЦПЗ.

Психическое состояние. Одет и причесан не­ряшливо. Грубо демонстративен, с элементами вы­чурности. Говорит тихим, заунывным голосом, из­лишне детализирует, многократно переспрашивает, не сошел ли он с ума окончательно. Отмечает наплы­вы, обрывы, путаницу мыслей, выраженные наруше­ния концентрации, плохую память, утомляемость от привычных нагрузок, особенно связанных с офор­млением бумаг и общением с поставщиками и клиен­тами по бизнесу.

Жалуется на выраженную тревогу с навязчивыми сомнениями, «доходящими до безумия», с рисуемы­ми в воображении картинами, отождествляемыми с реальностью: что сбил машиной случайного прохо­жего, окунул в унитаз зубную щетку любимой дочери, плохо подумал о близких, желая им зла. Постоянно пе­репроверяет, не совершил ли подобных криминальных и аморальных действий, делая круги на машине возле места предполагаемого преступления, требует также подтверждений в искренности чувств у жены и дочери, подолгу моет с мылом все зубные щетки.

В отделении также беспокоят навязчивые сомне­ния в совершении «неблаговидного» поступка: будто кого-нибудь толкнул, плюнул в чужую кружку, ударил ножом. Понимая абсурдность своих переживаний, но не в силах им противостоять, просит персонал спрятать в столовой все ножи и убрать чужие кружки. Навязчивости нестойкие, со сменой фабулы страха. Настроение напрямую зависит от интенсивности на­вязчивостей с подавленностью и выраженной трево­гой на высоте страхов, опасениями, не совершил ли в действительности асоциальных действий. Сон по­верхностный, суицидальных мыслей не выявляет.

Круг общения ограничен близкими родственни­ками; за последний год почти перестал встречаться с немногочисленными приятелями («устает от об­щения»). С трудом справляется с работой, застав­ляя себя (не без помощи жены) выполнять привыч­ные обязанности. Целиком переложил на домашних хозяйственные заботы, ссылаясь на постоянную усталость.

В клинике получал 1,5 месяца массивную психо­тропную терапию: высокие дозировки антипсихотиков, антидепрессантов (включая внутривенные ин­фузии и внутримышечные инъекции) и препаратов других классов без существенного эффекта, после чего был проведен курс ЭСТ. Постепенно симпто­матика стала поддаваться воздействию препаратов, подобранных «с прицелом» на долгосрочный прием: арипипразол 30 мг/сут, кломипрамин 100 мг/сут.

Обсуждение. Состояние определяется конт­растными обсессиями. В структуре обсессивно-фобического синдрома доминирует феномен на­вязчивых сомнений в совершении криминальных и аморальных действий (т.е. направленный в прош­лое страх невольного совершения преступления - тревога «назад»), достигающий уровня «помеша­тельства сомнений» (“la folie du doute” - Legrand du Saulle, 1875) с принятием «невероятного за дейст­вительное» (К. Jaspers, 1923), «чувством неполноты» (“sentiment d’incompletude” по Р Janet, 1911), риту­альными перепроверками и обсессивным самоана­лизом.

Навязчивые сомнения с защитными ритуалами и перепроверками выявляются уже в продромаль­ном этапе заболевания с 17 лет, характеризую­щимся персистированием обсессивно-фобических расстройств без признаков негативных изменений. Манифестация обсессий гомицидного содержания, выступающих в сочетании с другими навязчивостя­ми (канцерофобия, навязчивые сомнения этическо­го содержания), отмечается в рамках очерченного эпизода. Дальнейшая динамика заболевания харак­теризуется вялым течением с персистирующими на субклиническом уровне навязчивостями с формиро­ванием неглубокого астенического дефекта. Послед­нее обострение манифестирует навязчивыми сомне­ниями в совершении криминальных действий.

Несмотря на относительно сохранную социаль­ную адаптацию пациента, на эндогенно-процессу­альную природу заболевания указывают следующие признаки: наличие неврозоподобного продрома за­болевания в юношеском возрасте; манифестация заболевания аутохтонным затяжным эпизодом с по­лиморфными обсессивно-фобическими расстрой­ствами (ОФР), потребовавшим госпитализации с массивной психофармакотерапией; формирова­ние негативных изменений (утрирование преморбидных истеро-шизоидных черт, аутизация и редук­ция энергетического потенциала); регистрируемые в статусе расстройства мышления: «обрывы» мы­слей, «пустота в голове», ригидность психических процессов, торпидность мышления; субпсихоти­ческий уровень тревоги с идео-обсессивными рас­
стройствами; особенности динамики заболевания, характеризующейся расширением круга позитивных расстройств и наличием прогредиентности негатив­ных изменений.

Данное клиническое наблюдение можно отнести к неврозоподобной шизофрении с фазнопротекаю­щими ОФР Между фазами происходит медленное нарастание редукции энергетического потенциала, при наличии остаточных проявлений контрастных об­сессий либо других ОФР.

Выбор арипипразола для завершающего эта­па купирующей и долгосрочной поддерживающей терапии был обусловлен потенциальной возмож­ностью воздействия препарата на доминирующие идео-обсессивные расстройства, а также на нега­тивную симптоматику. Годичный катамнез на тера­пии: арипипразол 15 мг/сут; кломипрамин 25 мг/сут свидетельствует о значительной редукции обсессино-фобической симптоматики и стабилизации состо­яния. Пациент вернулся к работе и семейной жизни, стал постепенно включаться в социум, ездил в отпуск с женой и дочерью.

В других 3-х случаях неврозоподобной шизофре­нии (с преобладанием ОФР - 1 наблюдение; небре­довой дисморфофобии с сенситивными идеями от­ношения - 2 набл.) арипипразол успешно применялся в комбинациях с СИОЗС и венлафаксином. В одном случае параноидной шизофрении (хронический дерматозойный бред с идеями распространения пара­зитов на внутренние органы [2]) препарат был эффективен в режиме монотерапии.

Наблюдение № 2. Пациент М., 37 лет, программист

---

Анамнез. Наследственность. Отец болен шизоф­ренией, живет отдельно. Пробанд. Родился в Средней Азии в семье служащих. Рос общительным, непосед­ливым, отличался гиперакивностью. Учился неровно, предпочитая точные науки. Окончив технический вуз, работал программистом, затем организовал неболь­шую фирму по настройке и ремонту компьютеров. Же­нился в 29 лет на коллеге по работе. Детей нет.

В 31 год, после переезда в Москву, появились труд­ности в сосредоточении, наплывы, обрывы мыслей, боли давящего характера внутри головы, неразвер­нутые приступы тревоги с опасениями за свое здоро­вье. Постепенно стал замкнутым, бездеятельным, не следил за собой. Не работал 7 лет, проживал на ижди­вении матери и жены, не тяготясь ситуацией. Стал по ночам собирать на помойках и свалках выброшенные вещи, приборы, компьютеры, которые в огромном ко­личестве складировал в квартире, несмотря на проте­сты жены. По настоянию родственников в 2012 году обратился к психотерапевту по поводу снижения по­буждений и активности. Во время групповой психо­терапевтической игры на природе испытал острую тревогу с растерянностью, дереализацией. На фоне приема назначенного психотерапевтом рисперидона 4 мг/сут в течение 5 недель отмечались мышечное напряжение, повышение аппетита, нагрубание молочной железы. Самостоятельно прекратил прием препа­рата. Обратился в клинику НЦПЗ РАМН.

Психическое состояние. Пришел с матерью. Несколько возбужден. Речь с напором, в виде об­стоятельного монолога с элементами пространно­го рассуждательства. Часто соскальзывает, увязая в подробном изложении маловажных деталей. Жалу­ется на стертые тревожные приступы по типу «ати­пичных вегетативных кризов», о которых вычитал в интернете.

Отмечает постепенное снижение за последние годы свойственной ранее продуктивной активности, притупление эмоций, снижение побуждений, инте­ресов, патологическую «лень», значительные нару­шения концентрации внимания, путаницу мыслей. Проводит время дома, копаясь в компьютере, нео­хотно выполняет мелкие поручения по хозяйству. Со слов близких, подтвержденных фотоматериалами, сильно захламил квартиру принесенными с помоек запчастями и сломанной бытовой техникой, которую иногда ремонтирует и продает через интернет. Гово­рит, что не видит в своем «ночном увлечении ничего неприличного для интеллигентного человека».

Настроение ровное, сон и аппетит хорошие; фор­мально соглашается с необходимостью найти работу, мотивирует собственное иждивенчество «гиперопе­кой со стороны матери и жены с лишением его жиз­ненной инициативы». Согласен на лечение, при этом категорически настаивает на назначении безопасных препаратов с хорошей переносимостью.

Обсуждение. Состояние определяется неглубо­кими атипичными тревожно-фобическими расстрой­ствами на фоне выраженных апато-абулических, эмоционально-дефицитарных и когнитивных нару­шений в рамках простой шизофрении. Манифеста­ция заболевания в 30 лет сенесто-ипохондрической и неврозоподобной симптоматикой с расстройства­ми мышления, с постепенным формированием негативных изменений.

Задачи терапии. Купирование позитивной и кор­рекция негативной симптоматики, улучшение соци­ального статуса пациента.

Купирующая терапия: арипипразол 20 мг/сут; алпразолам - 1 мг/сут способствовала полной редук­ции позитивной симптоматики в течение 3 недель. На первой неделе терапии отмечалась головная боль, купировавшаяся самостоятельно. Годичный катамнез на терапии арипипразолом 10 мг/сут свидетельству­ет о существенном воздействии на негативную сим­птоматику, а также о хорошей переносимости препа­рата, что способствовало полноценному комплаенсу, а также улучшению социальной адаптации пациента, который устроился на работу программистом на не­полный рабочий день, стал значительно активнее. На фоне сохраняющихся жалоб на «отсутствие острых качественных эмоций» («моральная ипохондрия» по J. Falret, 1866), стал проявлять больше внимания к проблемам семьи, здоровью близких, частично ра­зобрал завалы в квартире (хотя тяга к ночному соби­рательству сохраняется, реализуясь по выходным); справляется с рутинными нагрузками.

В другом случае простой шизофрении, протека­ющей с формированием исключительно негативных расстройств, арипипразол оказался эффективен в режиме монотерапии в дозировке 10-15 мг/сут.

Наблюдение № 3. Пациентка М., 36 лет, управляющий фитнес-клуба

---

Анамнез. Наследственность. Младшая сестра отличалась в юности девиантным поведением, лечи­лась от героиновой наркомании. В настоящее вре­мя замужем, имеет двух детей. Пробанд. Родилась в Москве. Росла спокойным, послушным, ранимым, чувствительным к обидам ребенком. Училась хорошо благодаря усидчивости и ответственности. Следила за фигурой, занималась спортом. После финансового института работала в нескольких компаниях, переходя с повышением на новое место. Проживала 2 года в гражданском браке, родила дочь. После рас­ставания с гражданским мужем около 10 лет встреча­лась с женатым бизнесменом, который поддерживал материально и впоследствии доверил хлопотную, но высокооплачиваемую должность в своей компании. С обязанностями справлялась успешно благода­ря неформальному отношению к работе, присущим с детства ответственности и исполнительности.

В мае 2009-го (32 года) впервые появилась па­тологическая подозрительность к подчиненным, тревога, пропал сон. Ощущала за собой слежку. Раз­убеждениям не поддавалась. По настоянию родст­венников лечилась в частной клинике: галоперидол до 15 мг/сут, акинетон 6 мг/сут, феназепам 2 мг н/ночь (первые 4 недели), затем галоперидол 5 мг/сут, аки­нетон 4 мг/сут в течение 1,5 месяцев. Плохо переносила терапию в связи с развитием мышечного напря­жения, тремора, ощущения «загруженности», сбоя менструального цикла. Самостоятельно прекратила прием препарата еще через месяц. Постепенно вер­нулась к работе и повседневной жизни. Чувствовала себя неплохо, была активна, деятельна.

В январе 2013 года, на фоне финансовых прове­рок на фирме, появилась патологическая подозри­тельность, идеи преследования, пропал сон, стала обвинять всех сотрудников в заговоре и сговоре с полицией, требовала у директора вызвать следова­теля прокуратуры. Была на месте осмотрена частным психиатром. При приеме 200 мг кветиапина отме­чалось психомоторное возбуждение с обострением идей преследования, купировавшееся двумя инъек­циями клопиксола-акуфаз в течение 3 суток, после чего была направлена в НЦПЗ.

Сомато-неврологически: без патологии.

Психическое состояние. Ориентирована пра­вильно. Заторможена, при этом напряжена. Оде­та неряшливо, волосы грязные, засаленные, лицо отечное. Охвачена тревогой, формально связанной с ситуацией на работе. Высказывает идеи заговора против их фирмы, в пользу чего искаженно трактует ряд текущих событий. Замечает слежку, выделяя по пути в клинику в потоке «подозрительные» машины. Критики к состоянию нет. Голосов, идей воздействия, признаков мании и депрессии, суицидальных мыслей не выявляет. Жалуется на полное отсутствие сна до назначения уколов и выраженную сонливость в на­стоящее время.

Обсуждение. Состояние определяется острым параноидным синдромом с бредом преследования, психотической тревогой в рамках повторного эпизо­да бредового психоза. Заболевание манифестиро­вало аутохтонно изолированным параноидным пси­хозом с персекуторным бредом без формирования дефицитарной симптоматики, что не позволяет ди­агностировать шизофрению. С учетом сохранной со­циальной адаптации и отсутствия негативных изме­нений, корректнее представляется в данном случае ограничиться диагнозом «бредовое расстройство».

Задачи терапии: купирование острой позитивной симптоматики, стабилизация состояния, предотвра­щение рецидива.

Среди современных атипичных антипсихотиков арипипразол (Амдоал) является препаратом выбо­ра для молодого, сохранного, недавно болеющего пациента. Выбор препарата был обусловлен также плохой переносимостью бутерофенонов в анамнезе и парадоксальной реакцией психотического возбу­ждения при назначении седативного атипичного антипсихотика кветиапина. Купирующая терапия в течение 1,5 месяца: арипипразол - 30 мг/сут (в первые 2 недели в сочетании с лоразепамом 2 мг/сут) при­вела к полной редукции бредовых идей, появлению критики. Переносимость арипипразола была не­плохой и не потребовала назначения корректоров. 10-месячный катамнез на терапии арипипразолом 15 мг/сут, затем 10 мг/сут свидетельствует об эф­фективном воздействии на позитивную симптоматику, а также о хорошей переносимости препарата, способствующей достижению комплаенса с регуляр­ным приемом терапии. Пациентка вернулась к рабо­те и повседневной жизни.

В трех других случаях бредовых психозов (два наблюдения дисморфомании с бредовыми идеями отношения и одно наблюдение монотематического дерматозойного бреда без расширения психотиче­ской фабулы [2]) назначение арипипразола в суточ­ной дозировке 30 мг на этапе купирующей и 10-15 мг на этапе поддерживающей терапии (с катамнезом 11 и 9 месяцев) позволило достичь редукции продуктив­ной симптоматики и качественной ремиссии.

Заключение

---

Представленные клинические наблюдения по­зволяют определить мишени эффективного пси­хофармакологического воздействия (бредовые, идео-обсессивные, дефицитарные и когнитивные нарушения) одного из современных атипичных антипсихотиков - арипипразола (Амдоала) в повсед­невной психиатрической практике на модели раз­личных форм шизофрении и бредовых психозов.

Список литературы

1.    Гурович И. Я., Любов Е.Б., Винидиктова Г.И. и др. Клинико-социальная эффек­тивность при поддерживающем лечении больных шизофренией арипипразолом (абилифаем): многосторонняя оценка // Социальная и клиническая психиатрия. - 2009. - Т. 19, № 3. - С. 37-47.
2.    Смулевич А.Б., Дороженок И.Ю., Романов Д.В. и др. Ипохондрия sine materia как психосоматическая проблема (на модели ипохондрических расстройств, реализу­ющихся в пространстве кожного покрова) // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. - 2012. - № 1. - С. 14-25.
3.    Barak Y., Aizenberg D. Switching to Aripiprazole as a Strategy for Weight Reduction: A Meta-Analysis in Patients Suffering from Schizophrenia // Journal of Obesity Vol­ume 2011. - Article ID 898013. - 6 p.
4.    Huang-Chi Lin, Mian-Yoon Chong, Yu Lee et al. Switching of Antipsychotics to Aripipra­zole in the Treatment of Schizophrenia // Chang Gung Med J. - 2009. - 32. - P. 409-416.
5.    Jung Goo Lee, Ji Heon Lee, Eun Kyong Ha et al. Switching Patients with Chronic Schizo­phrenia to Aripiprazole: the Improvement in Cognitive Function // Clinical Psychophar­macology and Neuroscience. - 2006. - 4. - P. 32-39.
6.    Jung-Sun Lee, Seockhoon Chung, Joon-Noh Lee et al. Efficacy and Tolerability of Aripiprazole: A 26-Week Switching Study from Oral Antipsychotics // Psychiatry Investig. - 2010. - 7. - P. 89-195.
7.     Sung-Wan Kim et al. Effectiveness of switching to aripiprazole from atypical antipsychotics in patients with schizophrenia // Clinical Neuropharmacology. - 2009. - 32 (5). - P. 243-249.

---

Atypical antipsychotic aripiprazole (Amdoal) use experience in psychiatric practice: clinical cases

Dorozhenok Igor

Mental Health research Center, Russian Academy of Medical Sciences

SUMMARY: In this paper, the clinical aspects of the use of modern antipsychotic aripiprazole (Amdoal) in the treatment of various forms of schizophrenia and chronic delusional disorder are discussed. Analysis of 11 cases of pseudoneurotic, paranoid and simple types of schizophrenia and chronic delusional disorder allows tracing the differentiated tactics of aripiprazole use to effectively impact on the positive (delusions, psychotic anxiety and ideo-obsessiv disorders), negative symptoms and cognitive impairment. Each of the three presented clinical observations contains history, mental status, clinical analysis and justification of aripiprazole regimen in mono - and combination therapy based on the structure of the main symptoms and comorbid psychopathological symptoms.

KEY WORDS: schizophrenia, delusional disorders, negative symptoms of schizophrenia, treatment of schizophrenia, atypical antipsychotics, aripiprazole.

CONTACT: idoro@bk.ru